rsfirma.ru

Вероятно, главная проблема привязанности заключается в том, что влюбленному удается каким-то образом себя убедить, будто ему может принадлежать другой человек, так же, как принадлежат любимые вещи. И убежденность эта может держаться до конца жизни, сталкивая с повторяющимися «граблями»: ревность, чувство собственности, обиды. Любимый для влюбленного – это такая супер «вещь», обладание которой тешит и доставляет несоизмеримо пронзительней, чем владение неодушевленным имуществом.

© Игорь Саторин

За последние пару недель сразу несколько человек обратились со схожей проблемой. Пишу статью по горячим следам.

По сути, вся сила страстной «любви» держится на простодушной убежденности влюбленного, что все его ожидания во чтобы то ни стало осуществятся и настанет всепоглощающее счастье. Влюбленный любит тем сильней, чем больше надежд и ожиданий умудрился нацепить на жертву своей «любви».

Накал любовных страстей так велик, а опоры для них настолько шаткие, что драматизм противоречащих друг другу чувств попеременно зашкаливает до самых критических пиков, где в голове влюбленного непрерывно решается самый главный, судьбоносный вопрос – будет в его жизни счастье или нет. И решается это не единожды и навсегда, а многократно и хаотично. Тревожное, болезненное счастье то и дело сменяется ужасом, где влюбленный в зависимости от темперамента практикует либо отчаяние, либо истерику.

Если бы обладание было чем-то нерушимым, только тогда у него могли бы быть несомненные основания и чувство собственности оказалось бы оправданным. Однако в реальности так не бывает. Каждый человек – не статичный, послушный болванчик, а живое воплощение развивающейся, спонтанной жизни.

Но это вовсе не значит, что надо непрестанно, напряженно держать руку на пульсе и ожидать от партнера какого-то подвоха. Скорей, все это подразумевает, что нерушимый душевный покой не может быть основан исключительно на единственной внешней стихии. Не все упирается в отношения. Дружба, работа, увлечения, мировоззрение, личные качества и способности, духовность и самопознание: чем ближе сфера к самой сути нашего человеческого существа, тем крепче ее опоры.

Такая стремительная смена противоречащих друг другу декораций грядущего будущего – от счастья до ужаса и обратно, может происходить по несколько раз на дню, просто потому, что под ними нет никакой реальной почвы. Как выше уже говорилось, влюбленный настолько сильно жаждет почувствовать себя собственником, что для провокации чувства собственности в своем уме использует все мыслимые поводы – какими бы ненадежными они ни были: каждое располагающее слово любимого, каждый поворот его головы – словно обещание мечты, на которое влюбленный наивно и самозабвенно покупается.

На деле это осуществляется при помощи постоянных провокаций, проверок и доказательств ответных чувств. И всякий раз, когда «чувства» хоть как-то, хотя бы неуловимо, подтверждаются, влюбленного охватывает ослепляющее ликование, вызванное иллюзией, что его персональный кодекс счастья с тысячью законов и правил вступает в силу и будет послушно любимым исполняться.

Иными словами, когда у привязанности есть подтвержденные временем, предсказуемые основания, она может быть вполне оправданной и приносить больше радости, чем каких-то проблем. И все же, даже самые стабильные отношения может постичь крах, и чем дольше длилась радостная привязанность, тем большее психическое опустошение настигает от потери.

Нет никакого обладания, есть лишь его болезненная, шаткая иллюзия – наивное, воинственное чувство собственности. Мы не можем сделать из другого человека свою собственность. Даже, когда есть возможность поставить другого человека в тотальную зависимость от себя, все равно «обладание» не может быть стопроцентно надежным, потому что так устроена сама жизнь. Наши тела не железные, не вечные, в любой день может случиться все, что угодно. Чувства могут угаснуть, тело погибнуть, ситуация вывернуться с ног на голову. На progressman.ru теме такой скоропостижной непредсказуемости посвящена статья о легкости бытия.

На словах можно отделить привязанность от чувства собственности и сказать, что привязанность – условно «основательна», когда имеет свои, относительно крепкие опоры. Если, например, с партнером сложились сравнительно стабильные отношения и держатся в течение года, то вероятность их продолжения на следующий день действительно очень высокая. Именно поэтому надежность так важна для крепких, доверительных отношений, как в любви, так и в дружбе.

Чувство собственности радует иллюзией обладания и доставляет боль, когда эта иллюзорная радость ставится под угрозу. Проще говоря, влюбленного медом не корми, дай только почувствовать, что вот этот самый классный и безгранично важный человек – «МОЙ!!!» Влюбленный жаждет почувствовать, словно у него есть несокрушимо твердое право на обладание любимым человеком. И силой этой жажды его воображение при всяком удобном случае рисует такие миражи, где это право собственности подтверждается.

И все же, необязательно рассматривать обладание как иллюзию; шаткое, временное, без ощутимых, устойчивых границ и правил – именно в такой форме оно «реально». Мы обладаем другими людьми в очень условной и относительной форме.

Другие статьи по этой теме:

Парадокс ситуации в том, что огромнейшая, эмоционально насыщенная ставка делается на несуществующую, воображаемую опору. Самообольщение влюбленного не имеет никаких надежных оснований, поэтому почти неизбежно рассыпается на глазах, либо удерживается соразмерно объему энергии, которой закачивается самообман.

«Любишь – значит, мой», а «раз мой – то должен» – и далее ненасытный список выдуманных обязанностей и ограничений, не имеющих никаких реальных оснований. Впрочем, реалистичными основаниями могут быть неразвитые в нашей стране религиозные обычаи или формальные договоренности, регламентирующие каждый ожидаемый шаг. Но гарантировать стабильных чувств эти искусственные шаги не могут, поэтому даже, когда отношения зажаты в тисках жестких правил, надежда влюбленного чередуется с безнадегой.